Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной
Варя у нас – одна, так что рублей по 150 в месяц мы давать ей будет. Ну, пока вы учитесь. А о работе ночами. Толя, забудьте – вы, если все получится, будете молодым мужем, и что же это? Ночи – на работе, потом день – нужно восстанавливаться, отдыхать… Подумайте, Толя, об этом…
Но главное вот в чем.
Я был только что в Барнауле и договорился с товарищем. На Папанинцев, кстати, недалеко от мединститута, сдается дом Барнаульского мелькомбината. И в нем он получает однокомнатную квартиру для сына, но они все уезжают через две недели в Африку. На три года! Я договорился, что он сдаст нам квартиру, причем недорого – главное, чтобы мы вовремя оплачивали счета за коммунальные услуги и поддерживали квартиру в порядке.
В общем, решайте, Толя! Если вы любите Варю, женитесь вы уже! А то Варька с ума сходит!
– Петр!.. – укоризненно протянула Людмила Олеговна.
– Да ладно! – махнул рукой Петр Петрович. – Ну-ка, себя вспомни? Это в тебя ведь пошла Варька!
– Петр! – его жена враз покраснела и ладонями прикрыла запунцовевшие щеки.
– Подождите! – сказал я и быстро вышел из кухни. И поймал Варьку – она, конечно, подслушивала!
– Идем-идем! – я тащил ее за собой в ее комнату, и усадив за стол перед открытым учебником, сказал:
– Варь! Замуж хочешь через месяц?
Она попробовала соскочить со стула, но я помешал – придержал ее руками за плечи.
– Так хочешь?
Она прижалась головой к моей руке, и я не выдержал: взял ладонями ее голову и прижал к себе.
Она молча кивнула.
– Тогда слушай меня внимательно… – Я взял ее за руку, подвел к кровати и мы сели рядышком.
– Варя! Вот тебе мое условие – ты обязана поступить в институт! Мы подадим заявление в Загс и я договорюсь, чтобы нас зарегистрировали числа 25 августа. То есть сразу после зачисления. А если нет… – тут я развел руками, – то уж извини…
Я не был жестоким – я просто уже в достаточной степени изучил Варю. Ей предстояло взрослеть и взрослеть, но пока – пока с ней следовало обходиться, как с ребенком: сделай, Варенька, уроки и получишь конфетку…
– Толь… – жалобно протянула она, а я в ответ отрезал:
– Не может быть и речи! Сегодня я уеду, а ты будешь день и ночь готовиться к поступлению!
Я обнял ее и стал шептать на ухо:
– Ты только представь – уже через полтора месяца мы будем вместе ложиться спать, вместе просыпаться – и ты будешь каждое утро кружиться передо мной и спрашивать: «Толь, я правда очень красивая?»
Я вырвал у нее слово, и я знал – она выполнит его!
– Людмила Олеговна, – сказал я, вернувшись на кухню. – Варя будет поступать в мединститут, и она поступит в него! Она дала мне слово, и она его сдержит! А регистрироваться мы будем 25 августа!
– Толя, как вам удалось…
И тут я рассмеялся.
– Я ее обманул! Я сказал, что если она не поступит в институт, я не приду на регистрацию в Загс!
Они переглянулись, и я успокоил их:
– Ну, это же шутка, но никакого другого стимула для Варвары я придумать не смог!
И тогда Людмила Олеговна решительно сказала:
– Ну, тогда, Толя, чтобы было все, как у людей – сватовство, знакомство родителей, и прочее!
– Это – само собой!
27 июля после того, как приехав накануне вместе с родителями, мы «засватали» Варьку, все вместе мы вернулись в Барнаул, и на следующий день Варвара подала документы для поступления в институт.
23 августа после успешной сдачи экзаменов, Рукавишникова Варвара была принята в институт на лечебное отделение.
25 августа мы зарегистрировали наш брак, свидетелями со стороны Вари была Юлька, а с моей Варшавнин – он узнал обо всем, так как я зашел в комитет, чтобы отпроситься до середины сентября самому и попросить его через коллегу в мединституте сделать то же самое для Вари.
Он при мне позвонил в «мед», поговорил, они с секретарем комитета комсомола мединститута посмеялись и вопрос был решен.
Я тут же пошел в авиакассы и купил четыре билета до Семфирополя.
Свадьба была скромной – я видел, как устала Варюха, она все силы отдала при сдаче экзаменов. И я хотел ее поберечь. Поэтому и придумал нашу поездку в Крым, причем вместе с ее родителями. Они никогда не были на Черном море, и на мое предложение откликнулись с благодарностью.
Так что в банкетном зале в ресторане «Центральный» было всего человек 25 – ребята из «Белых крыльев» с женами и подругами, родственники с ее и моей стороны.
А потом, после свадьбы, мы приехали в однокомнатную квартиру на улице Папанинцев, которая должна была стать нашим домом на ближайший год.
Жилье для новобрачных готовила Юлька. И это сказывалось во всем.
С потолка свешивались разноцветные шарики, многие с лукавой подмигивающей рожицей. Над сдвинутыми кроватями на белом полотнище было написано:
ПОЗДРАВЛЯЕМ!
НУ, И УСПЕХА ВАМ В ДЕТОРОЖДЕНИИ-ТО!
А у кровати на столике стояла бутылка шампанского, букет белых и алых роз, конфеты в тарелочке и два бокала.
А у возле шампанского – открытка. И на ней написано:
«Ребята! Я так счастлива за вас, и так завидую вам!
В хорошем смысле!
Будьте счастливы!
Сладкого вам месяца!
Ваша Юлька.»
Когда я увидел лозунг, я чуть не выругался – ну, не может Юлька без выпендрежа! Но Варька только засмеялась, протянула руки ко мне и движением пальцев показала – скорее иди сюда!
Вот и осуществилась ее мечта! А мой – план!
Мы любили друг друга, и Варя очень хотела показать, как она рада, как любит меня, как ценит… На другой день она то и дело выбегала на кухню, спрашивала меня, чего я хочу, стараясь принести мне и порадовать меня.
И тут же залезала под простыню, обнимала и шептала, шептала, шептала. О том, как она любит меня… Как она мечтала когда-то в новогоднюю ночь об этом и как рада, что все так и случилось…
А я улыбался и искренне был рад за нас. И тоже шептал ей на ухо разные приятные глупости…
И был счастлив не меньше, чем Варька!
Отдых в Крыму получился на славу.
У родной сестры моего деда Ильи (который переехал к нам из Азербайджана), тети Стаси, в городе Феодосии был свой дом. И нам с радостью выделили в нем две комнаты: для родителей Вари и для нас.
Мы целые дни проводили на море, купались и загорали. Обедали здесь же – мы все любили шашлыки, а их жарили прямо рядышком с пляжем, в сквере, так что мы с Петром Петровичем надевали брюки, шли за шашлыками и конечно, будучи без надзора, выпивали по паре-тройке стаканов местного сухого виноградного вина. И вернувшись с шампурами к нашим дамам, с удовольствием получали от них за это нахлобучку, причем Варька не отставала от матери.
Я ведь потому и поехал в Крым вместе с ее родителями – пусть ей будет лучше рядом с матерью! Раз уж подруг, кроме Юльки, у нее нет, а Юльку брать с собой мы ну, никак не могли!
А потом мы с Петром Петровичем сидели под деревом и наблюдали, как наши женщины плескаются в воде. Они все-таки были так похожи! Могли часами плавать, не вылезая из моря.
А вот мы с Петром Петровичем этого не любили – мы любили, как только они увлекутся, плескаясь, сходить к пивным автоматам и добавить к «сухарику» еще и по литру пива…
А на обратном пути шли через Центральный рынок, где покупали все к ужину, и тут уж кашеварили мы с Петром Петровичем… Пока наши девочки вкушали послеобеденный сон, мы готовили ужин на всех, потому что около пяти часов приходил с работы муж тети Стаси дядя Вася, который приносил с собой трехлитровую банку ледяного феодосийского пива и несколько бутылок «пепси-колы» – лакомства, невиданного тогда еще у нас в Сибири.
«Пепси» ставился в холодильник, а пиво мы потягивали на кухне, в процесс готовки. Слушая рассказы дяди Васи о местных событиях. А допивали все это уже за ужином, часов в семь.
А потом мы шли гулять на набережную. Мы часами стояли у цветомузыкального фонтана, у парапета, глядя на прибой. Волны шумели, накатывая на песок, и вызывали у нас чувство покоя и какой-то вселенской расслабленности.
И я заметил, что Варя все чаще старается прикоснутся ко мне, прижаться к плечу. Она уже давно не говорила мне: «Дурак!», она старалась быть ласковой и покорной.
И я понял – Варя взрослеет… Наносное кокетство, эпатаж и упрямство сходили с нее, как шелуха. Инстинктивно она старалась быть именно такой женщиной, которую я хотел видеть рядом с собой. А какой именно – она чувствовала своим женским инстинктом, и старалась следовать его велению.
И когда однажды я понял это, я неожиданно остановил ее и поцеловал крепко в губы. Прямо на улице, при всех!
Через год моего отца перевели в Волгоград на должность председателя областного суда, и они с мамой уехали.
С помощью Варшавнина я организовал соответствующие ходатайства администрации Университета и крайкома комсомола, и нам с Варей оставили квартиру моих родителей.
